gylhis » 07 ноя 2018, 16:49
Выступление : « Я и мой родной язык»
Однажды философ Ксанф приказал Эзопу (знаменитому баснописцу древней Греции и своему рабу) приготовить самое лучшее блюдо. Эзоп купил языки и приготовил из них три блюда. Ксанф спросил, почему Эзоп подает только языки. Мудрый философ ответил:
- Ты велел купить самое лучшее. А что может быть на свете самое лучшее, кроме языка! При помощи языка развивается культура, строятся города; при помощи языка люди могут объясняться друг с другом, решать различные вопросы, выполнять просьбы, приветствовать, мириться, вдохновлять на подвиги, выражать ласку, любовь…
Компетентность языка можно рассмотреть в разных аспектах:1)с точки зрения нормативности, правильности речи; 2)с позиции общей культуры человека; 3)с точки зрения становления и развития литературного языка; 4)с точки зрения социологической; 5) в экологическом аспекте- забота об очищении всего того , что засоряет огрубляет, опошляет ее, борьба за чистоту языка, борьба против сквернословия, неприличных выражений, защита от насилия иноязычных слов.
Я остановлюсь на втором пункте.
Языки являются самым эффективным средством сохранения и развития нашего материального и духовного наследия. Все, что делается для популяризации родных языков, способствует не только языковому разнообразию и обучению, но также пониманию лингвистических и культурных традиций во всем мире и укреплению твердое убеждение, что язык каждого народа создан самим народом, а не кем-нибудь другим.
Приняв это положение за аксиому, я однако же, встречаюсь с вопросом, невольно поражающим наш ум: неужели все то, что выразилось в языке народа, скрывается в народе? Находя в языке много глубокого философского ума, истинно поэтического чувства, изящного, поразительно верного вкуса, мы почти отказываемся - верить, чтобы все это создала эта грубая, серая масса народа, по-видимому, столь чуждая и философии, и искусству, и поэзии, не выказывающая ничего изящного в своих вкусах, ничего высокого и художественного в своих стремлениях. Но, в ответ на рождающееся во мне сомнение, из этой же самой серой, невежественной, грубой массы льется чудная народная песнь, из которой почерпают свое вдохновение и поэт, и художник, и музыкант. Гордясь своим образованием, мы смотрим часто свысока на простого полудикого человека, взятого из низших и обширнейших слоев народной массы; но если мы действительно образованны, то должны в то же время преклониться с благоговением перед самим народным историческим организмом, непостижимому творчеству которого мы можем только удивляться.
Как, по каким законам, руководясь какими стремлениями, чьими пользуясь уроками, подслушивая ли говор ручья или дыхание ветра, творит народ свой язык? Почему язык мусульманина звучит иначе, чем язык славянина? Почему в этих языках столько родного и столько чуждого? Что повело один язык в одну сторону, а другой в другую, так что родные братья, сойдясь потом, не узнали друг друга? Все эти вопросы составляют бесконечную задачу филологии и истории; но не нужно еще быть большим филологом, а достаточно сколько-нибудь вдуматься в свое родное слово, чтобы убедиться, что язык народа есть цельное органическое его создание, вырастающее во всех своих народных особенностях из какого-то одного, таинственного, где-то в глубине народного духа запрятанного зерна.
Когда исчезает народный язык,— народа нет более! Вот почему, например, наши западные братья, вынесши все возможные насилия от иноплеменников, когда это насилие, наконец, коснулось языка, поняли, что дело идет теперь уже о жизни или смерти самого народа. Пока жив язык народный в устах народа, до тех пор жив и народ. И нет насилия более невыносимого, как то, которое желает отнять у народа наследство, созданное бесчисленными поколениями его отживших предков. Отнимите у народа все — и он все может воротить; но отнимите язык, и он никогда более уже не создаст его; новую родину даже может создать народ, но языка — никогда: вымер язык в устах народа — вымер и народ.
Являясь, таким образом, полнейшей и вернейшей летописью всей духовной, многовековой жизни народа, язык в то же время является величайшим народным наставником, учившим народ тогда, когда не было еще ни книг, ни школ, и продолжающим учить его до конца народной истории. Все, что видали, все, что испытали, все, что перечувствовали и передумали эти бесчисленные поколения предков, передается легко и без труда ребенку, только что открывающему глаза на мир божий, и дитя, выучившись родному языку, вступает уже в жизнь с необъятными силами. Не условным звукам только учится ребенок, изучая родной язык, но пьет духовную жизнь и силу из родимой груди родного слова. Оно объясняет ему природу, как не мог бы объяснить ее ни один естествоиспытатель, оно знакомит его с характером окружающих его людей, с обществом, среди которого он живет, с его историей и его стремлениями, как не мог бы познакомить ни один историк; оно вводит его в народные верования, в народную поэзию, оно, наконец, дает такие логические понятия и философские воззрения, которых, конечно, не мог бы сообщить ребенку ни один философ.
Ребенок, развитие которого не было извращено насильственно, по большей части в пять или шесть лет говорит уже очень бойко и. правильно на своем родном языке. Но подумайте, сколько нужно знаний, чувств, мыслей, логики и даже философии, чтобы говорить так на каком-нибудь языке, как говорит не глупое дитя лет шести или семи на своем родном? Те очень ошибаются, кто думает, что в этом усвоении ребенком родного языка действует только память: никакой памяти не достало бы для того, чтобы затвердить не только все слова какого-нибудь языка, но даже все возможные сочетания этих слов и все их видоизменения; нет, если бы изучали язык одной памятью, то никогда бы вполне не изучили ни одного языка. Язык, созданный народом, развивает в духе ребенка способность, которая создает в человеке слово и которая отличает человека от животного: развивает дух. Вы замечаете, что ребенок, желая выразить свою мысль, в одном случае употребляет одно выражение, в другом другое, и невольно удивляетесь чутью, с которым он подметил необычайно тонкое различие между двумя словами, по-видимому, очень сходными. Вы замечаете также, что ребенок, услышав новое для него слово, начинает по большей части склонять его, спрягать и соединять с другими словами совершенно правильно; могло ли бы это быть, если бы ребенок, усваивая родной язык, не усваивал частицы той творческой силы, которая дала народу возможность создать язык? Посмотрите, с каким трудом приобретается иностранцем этот инстинкт чужого языка; да и приобретается ли когда-нибудь вполне? Лет двадцать проживет немец в России и не может приобрести даже тех познаний в языке, которые имеет трехлетнее дитя!
Но этот удивительный педагог — родной язык — не только учит многому, но и учит удивительно легко, по какому-то недосягаемо облегчающему методу. Мы хотим передать ребенку пять, шесть неизвестных ему названий, семь, восемь иностранных слов, два, три новые понятия, несколько сложных событий, и это стоит нам значительного труда и еще больше стоит труда ребенку. Он то заучивает, то опять забывает, и если сообщаемые понятия сколько-нибудь отвлеченны, заключают в себе какую-нибудь логическую или грамматическую тонкость, то дитя решительно не может их усвоить; тогда как на практике, в родном языке, он легко и свободно пользуется теми же самыми тонкостями, которые мы напрасно усиливаемся ему объяснить. Мы успокаиваем себя обыкновенно фразой, что ребенок говорит на родном языке так себе, бессознательно; но эта фраза ровно ничего не объясняет. Если ребенок употребляет кстати тот или другой грамматический оборот, делает в разговоре тонкое различие между словами и грамматическими формами — это значит, что он сознает их различие, хотя не в той форме и не тем путем, как бы нам хотелось. Усваивая родной язык, ребенок усваивает не одни только слова, их сложения и видоизменения, но бесконечное множество понятий, воззрений на предметы, множество мыслей, чувств, художественных образов, логику и философию языка — и усваивает легко и скоро, в два-три года, столько, что и половины того не может усвоить в двадцать лет прилежного и методического солидарности, основанной на взаимопонимании, терпимости и диалоге ученья. Таков этот великий народный педагог — родное слово!
Однако определяющим фактором социально-политического развития общества в различных странах мира является дву- и многоязычие, которое заключается в массовом использовании двух и более языков в процессе общения, когда человек, в зависимости от того, с кем и где общается, переходит с одного языка на другой. Известно, что лишь в 22 странах мира проживает одноязычное население. В связи с дву- и многоязычием языки, которыми владеет человек, могут противопоставляться как родной и неродной. Языковая ситуация в республике сегодня такова ,что большинство башкир почти полностью овладело русским языком в качестве средства общения, наблюдается интенсивное развитие двуязычия.
Однако в толковании понятия "родной язык" существует несколько подходов. С одной стороны, родной язык - это "язык нации, язык предков, который связывает человека с его народом, с предыдущими поколениями, их духовным миром". С другой,- первый язык, который осваивает ребенок (или , точнее,- материнский язык, "который ребенок усвоил в процессе биологического отчуждения от матери и перехода к социальному общению с ней ( и с другими окружающими его людьми)"( Шахнарович 1991). Иногда под термином "родной язык" понимают язык, которым человек "владеет с максимальной глубиной и полнотой, на котором легче, быстрее и проще ему мыслится, который является для него наиболее привычной и удобной формой выражения мысли и языкового общения"); подобный язык обозначают еще термином "функционально первый язык".
Известно, что как предпосылка идентификации личности родной (материнский) язык в виде определенных ритмов и речевых интонаций проявляется уже в утробе матери - под влиянием ее речи , а позже - баюканья, колыбельных напевов, хоть и у ребенка, как показывает практика научных исследований, нет генетической предопределенности к конкретному языку. Родной язык входит в младенца, ребенка, подростка путем природных шагов, отступая при этом от биогенетического закона повторения онтогенезом филогенетического развития человека. Начальный этап учения родному языку осуществляется в результате влияния родителей, методом "глаза в глаза" и не имеет аналогов в филогенезе. Даже в случаях одновременного приобретения двух родных языков с младенчества как первоначальных, исходных в процессе становления умения мыслить (чаще методом "один человек - один язык"), по А.М.Шахнаровичу, родным следует считать язык матери.
Таким образом, родной язык как язык, усваиваемый под воздействием матери, приобретает особую значимость для становления личности ребенка
В норме, по мнению В.Г.Костомарова у человека не бывает двух материнских языков, подобно тому как не бывает двух родных матерей. Вполне возможно, что "выученный язык... может стать в жизни человека важнее родного, который, однако, и при забвении остается матерью, пусть и менее любимой, чем мачеха" (
В силу обстоятельств материнский язык, усвоенный человеком в детстве, может функционально вытесняться другим языком, постоянно пользоваться которым человеку необходимо, выгодно и т.п. Со временем этот второй язык становится для человека функционально первым, доминантным, сфера функционирования родного языка в таком случае может сужаться, редуцироваться, даже максимально, но в глубоко интимных моментах жизни, в экстремальных ситуациях возвращение к родному языку оказывается вполне естественным. Иногда за родным языком в таком случае закрепляется та или иная сфера общения, например, это язык внутрисемейного общения, общения с родителями, близкими людьми.
Мой родной язык – башкирский. В школе я изучаю русский язык два урока в неделю, по-русски мы говорим на уроках литературы, и все остальные предметы изучаем на русском языке.
Текут две речки в сердце, не мелея,
Становятся единою рекой,
Забыв родной язык, я онемею,
Утратив русский, стану я глухой.